Mr.Globus

Вокруг пятого пункта


НЕГРАМ ПОВЕЗЛО БОЛЬШЕ
В разгар борьбы с "космополитизмом" Поль Робсон привез в Москву свой
концерт, в который включил английские, негритянские и еврейские песни. В
соответствующих органах ему сказали, что еврейских песен петь не стоит, так
как евреев у нас мало. - А негров много? - поинтересовался Робсон.


В ПОИСКАХ КРАСОК
Когда великий еврейский художник Марк Шагал посетил Москву, его приняла
тогдашний министр культуры Екатерина Фурцева. Она спросила его:
- Марк Захарович, почему вы эмигрировали? Он ответил:
- Я эмигрировал потому, что искал краски. Мне нужны были краски, и я не смог
их найти на родине...
- Странно, - заметила Фурцева, - для советских художников это не проблема.
- Да, - сказал Шагал, - но они обходятся одной красной краской.


КОСМОС И КОСМЕТИКА
Лиза Мейтнер, первая в Германии женщина-физик, смогла получить ученую
степень в начале 20-х годов. Название ее диссертации "Проблемы космической
физики" какому-то журналисту показалось немыслимым, и в газете было
напечатано "Проблемы косметической физики".


Рассказывает Юрий Левитан
Я это или нет?
Случилось это в 1952 году, еще при Сталине. Хоть он и был отъявленный
антисемит, но голос мой по радио ему импонировал. Говорят, еще до войны, он
сказал на Политбюро: "Я думаю, что все важные сабития должэн гаварить по
радио товарищ Левитан". Я читал в Отечественную войну все сообщения
Совинформбюро и в "Последнем часе", перечислял, когда и из скольких орудий
будет салют. Радио начинало говорить в шесть утра. Когда было важное
правительственное сообщение, мне с вечера звонили в мою коммунальную
квартиру и сообщали, что в полпятого утра за мной заедет машина. Если трубку
брал мой сосед-алкаш, он кричал мне: "Борисыч, тебя с радива. Пойдешь ротом
деньги зарабатывать".
И вот, звонят мне с вечера - завтра читать что-то важное. А выступали тогда
только в прямом эфире, записей еще не существовало, да и документ давали в
последний момент.
А часов в двенадцать - у меня сердечный приступ. Вызвали "скорую". Врач:
"Немедленно в больницу". Я говорю: "Да вы что? Мне правительственное
сообщение в шесть утра читать". Врач: "Какие там шесть утра. Дай вам Бог
вообще оклематься". Я потерял сознание. Очнулся в больнице. В голове
страшные мысли: что будет, если я утром не выйду в эфир. Это же смерть без
всякого инфаркта. Проносится такая картина: товарищ Сталин в шесть утра
включает радио и слышит, что читает не еврей Левитан, а кто-то другой.
Вызывает Берию:
- Лаврентий, а пачему не Левитан гаварит по радио?
- Он заболел, товарищ Сталин.
- Нам не нужны бальные дикторы. У нас нэт нэзаменимых людей.
- Понял, товарищ Сталин. Примем меры.
И вот я уже на нарах.
Вскоре приехали в больницу первый зам. Председателя Всесоюзного радио и
главный редактор "Последних известий". Стали умолять врачей, чтобы отпустили
меня хоть на один час. Те отвечают: "Берите, но мы гарантируем, что живым вы
его не довезете. Он не транспортабелен".
И вот - шесть утра. Позывные Москвы. Естественно, я не сплю. Сердце сжалось
еще больней. Что-то сейчас будет. И вдруг... я слышу свой собственный голос,
читающий новое Постановление ЦК. Сомнений нет - это я. Все мое. И тембр, и
интонации, и паузы, и даже вдох мой. Показалось, что я схожу с ума. Или уже
сошел. На худой конец - слуховые галлюцинации.
Что же произошло? Ночью на радио объявили аврал. Начальники знали, что и они
тоже будут ходить в виноватых. По телефону вызвали всех работников. Вопрос
один - что делать?
И тут кто-то вспомнил, что на одном актерском сборище щупленький еврей,
недавний выпускник ГИТИСа, делал пародии на Бориса Андреева, Петра
Алейникова, Василия Меркурьева и других, в том числе и на меня. Один в один.
Но ни имени его, ни где живет - никто не знает. Есть только описание
внешности. Тотчас разбудили директора ГИТИСа. Он уже будил, кого ему надо.
Вычислили.
В общем, часа в четыре домой к молодому актеру заявились два чекиста,
разбудили - парень, конечно, страшно перепугался - его в машину и на радио.
Дали текст, заперли на ключ в дикторской, чтобы он текст освоил. Минут через
сорок он попросил послушать, как он читает. Повели в студию, и он через
микрофон прочитал все Постановление.
Слушавшие минуту молчали, потом зааплодировали. У женщин выступили слезы.
Спас всех.
Это был в дальнейшем известный артист эстрады, непревзойденный мастер
пародий Геннадий Дудник. Позднее мы с моим дублером познакомились, и я
подарил ему золотую печатку с надписью: "За спасение диктора".


Рассказывает Марк Розовский
Самую популярную фразу Жириновского первым придумал я
Сейчас очень популярны слова Жириновского: мама - русская, папа - юрист. А
ведь я задолго до него произнес подобную фразу. Во мне три крови. Папа -
еврей. Мама - полу-русская-полугречанка. Родиться меня угораздило в
незабываемом 1937 году. Паспорт я получал в не менее памятном 1953 году.
Папа в это время мотал в ГУЛАГе 18- летний срок. Когда встал вопрос, кем
меня записывать в паспорте, мама сказала: "Только не евреем. Сам видишь, что
делается. Будешь греком". Так и записали. Один мой товарищ сказал, что я
проделал путь из евреев в греки. По окончании журфака я поступал на работу
на радио. Начальник отдела кадров полистал мои документы, посмотрел
внимательно на меня и спросил:
- А почему это вы грек?
- Мать - гречанка, - говорю.
- А отец?
И тут я совершенно непроизвольно говорю: инженер.
Об этой фразе знали многие мои друзья. Жванецкий с моего разрешения вставил
эту фразу в миниатюру Райкина "Автобиография". Райкин так и говорил: "Мама у
меня гречанка, папа - инженер". И зал хохотал. Потом Войнович использовал
эти слова в своем романе "2042". Так что Владимир Вольфович тут плагиатор.
А недоразумения с моим "пятым пунктом" продолжались. Поступаю на Высшие
сценарные курсы. В первый же день вызывает меня к себе директор курсов,
бывший кегебешник, ныне писатель.
- Что это вы написали в своей анкете? Какой вы грек! Думаете, мы не знаем?
Я молча достаю паспорт и показываю. Он чуть со стула не упал.
- Извините, - говорю, - жизнь заставила быть греком.


Рассказывает Александр Ширвиндт
Bам можно не уезжать
Первый раз в Израиль мы с Державиным летели из Риги с посадкой в
Симферополе. Прямых рейсов из Москвы еще не было. Попутчиком оказался
израильтянин. Насмотревшись на пустые полки тогдашних наших магазинов, он
говорил мне: как вы тут живете? Уезжайте в Израиль. В Симферополе из
самолета не выпускали, так как таможню мы прошли в Риге, тогда еще
советской. А нам с Мишей захотелось коньячка. Мы попросили разрешения
постоять на верхнем трапе, подышать воздухом. Пограничники нас узнали. Мы
попросили достать бутылку коньяка. Кто-то куда-то сбегал и принес.
Наблюдавший эту сцену израильтянин сказал мне: "Ну, вам пока можно не
уезжать".


Рассказывает Бен Бенцианов
Концерт с русским акцентом
Было это в 70-е годы. В Колонном зале Дома Союзов в Москве проходило
какое-то важное совещание директоров промышленных предприятий. Как объяснили
нам, артистам, в зале "командиры производства". Потом шел концерт. Вел его
прекрасный конферансье Олег Милявский. Концерт начинался с блока "русских
номеров". Милявский объявляет: выступает оркестр русских народных
инструментов имени Осипова. Исполняется "Русская сюита". Следующий номер:
"Русский танец". Затем - русская народная песня "Есть на Волге утес". Потом
конферансье объявляет: "Чайковский "Анданте кон-табеле", исполняет Леонид
Коган".
И тут какой-то "командир производства", сидевший перед самой сценой и,
видимо, уже "принявши" немного, громко спросил:
- Тоже русский?
Милявский слегка растерялся и сказал: "Советский".
На этом 1-е отделение закончилось. Начиная 2-е отделение, Милявский
объявляет: "Лауреаты Всесоюзного конкурса артистов эстрады Александр Лившиц
и Александр Левенбук" и, обратившись к тому самому "командиру производства",
спрашивает: "У вас, товарищ, ко мне вопросы будут?"


Рассказывает Роман Карцев
Так он не иностранец
Приехал я в свой родной город Одессу на "Юморину". Жил в гостинице
"Красная", это лучшая гостиница города. В отдельном люксе. Каждый день мне
меняли полотенца, и я от души радовался за наш высокий сервис. Прохожу
как-то мимо дежурной по этажу, рядом с ней стоит горничная. Дежурная
здоровается со мной, а когда я прошел, говорит горничной: это наш земляк -
артист Роман Карцев.
- Какой артист?
- Ну тот, что раки: маленькие по три, большие - по пять.
Слышу, горничная ей говорит:
- Что же я ему каждый день полотенца меняю? Я же думала, что это иностранец.


Это пока еще Одесса
Звоню из Москвы в Одессу:
- Алло! Это Одесса?
- Пока еще да, - отвечают из трубки.


Рассказывает Иосиф Прут
Сообразили на семерых
Как-то мы, семь писателей, среди которых был Михаил Светлов, написали в Союз
писателей письмо с некоторыми предложениями о работе Союза. Но нашлась
другая группа писателей, которая выступила против наших предложений.
Светлов заметил: "Мы отправили письмо семи, а получили ответ антисеми..."


Главное в фильме - название
Кинооператор Соломон Коган ездил из Одессы с китобойной флотилией "Слава".
Фильм понравился начальству, предложили его назвать "Советские китобои".
Когда мы с Коганом остались одни, он недовольно сказал:
- Ну кто пойдет смотреть фильм с таким названием?
- У меня есть другое название,- сказал я, - но его едва ли утвердят.
- Какое? - заинтересованно спросил Коган.
- Бей китов, спасай Россию!


Рассказывает Аркадий Хайт
Как родился анекдот про Брежнева
В 1976 году страна отмечала всенародное событие - 70-летие Леонида Ильича
Брежнева. Геннадий Хазанов был среди приглашенных артистов для выступления
на юбилейном банкете с монологом учащегося кулинарного техникума. Брежнев
обожал эти монологи.
По мере приближения этого события, Гена очень волновался.
- Знаешь, - сказал он мне,- как-то неудобно получается. Встаю и ни с того,
ни с сего начинаю барабанить этот монолог. Может, надо пару слов от себя,
поздравить?
Я отвечаю: у них там протокол, отсебятина запрещена. Ну - пару слов,
наверно, можно.
- Хорошо, - говорю. - Вот тебе поздравление. Встаешь и начинаешь: "Дорогой
Леонид Ильич, Вам сегодня исполнилось 70 лет. Вы на целых 11 лет старше
советской власти, а выглядите гораздо лучше, чем она".
Гена рассмеялся и больше ко мне не приставал. Через несколько дней в ЦДРИ
мне шепотом рассказали это как новый анекдот про Брежнева.


Рассказывает Григорий Горин
Это даже при царе не допускалось!
Мы с Аркановым принесли на радио для юмористической передачи "С добрым
утром!" свою первую юмореску. Было это в те годы, когда на ТВ не очень
жаловали еврейские фамилии и физиономии тоже. Редактор прочитал и одобрил.
Но больше всего он смеялся над нашими подписями под юмореской: Аркадий
Штейнбок и Григорий Офштейн. Отсмеявшись, он сказал:
"Ребята, такого даже при царе не разрешали. Придумайте себе псевдонимы". Так
мы стали Аркановым и Гориным. А потом Владимир Войнович дал шуточную
расшифровку моей новой фамилии: (ГОРИН) Гриша Офштейн Решил Изменить
Национальность.